adekvat.usВозможно

Петля Пристрастия. Всем доволен.
Снегири, 2009

Мы так устали читать о том, будто "Петля Пристрастия" - пессимисты, предпочитающие минор и играющие постпанк. Не слышав самой группы, благодаря такой рекомендации мы представили бы себе нечто совершенно иное. Вероятно, это были бы худые строгие мужчины в черном (такими мы запомнили постпанков по черно-белым фотографиям), в размеренном ритме и на пониженных тонах повествующие о том, как сука-любовь уходит и возвращается, уходит и возвращается, вот ведь сука, и кто виноват? Разумеется, общество... Форма и содержание при этом дружили бы между собой весьма отдаленно, рождая приятный уму сарказм.

Так вот, в отличие от того, что мы только что себе представили, "Петля Пристрастия" полностью идентична самой себе. Ни строгости, ни размеренности, ни ехидной усмешки краем губ... Так же, как нет заявленных звуков жалейки в белорусском номере на "Евровидении", о которых написали все журналисты – и, раз написали, значит, они должны там быть, и мы будем вслушиваться и убеждать себя, будто мы их и в самом деле слышим. А на самом деле "Петля Пристрастия" - это ни веселая, ни грустная, зато честная (а не ироничная) музыка, и даже знаменитое "Всем доволен" - никакая не насмешка, но точный слепок с шизофренически расщепленных чувств. Как можно смеяться над человеком, который из последних сил и явно по делу вопит «Это что за …?»

Настаивая на том, чтобы их ни в коем случае не воспринимали серьезно, "ПП" оказались с другой стороны иронии: они позволяют нам посмеяться над ними вместо того, чтобы самим посмеяться над собой. Выходит для них намного больнее, такие уж они мазохисты. И стоит ли удивляться надрыву в голосе интроверта, в мажорном ключе воспевающего свои страхи и страдания перед толпой в сто раз большей, чем он мог бы вытерпеть в нормальных условиях? А стоголосый хор поклонниц, радостно выкрикивающих: "Я хотел бы, чтоб ты помучилась со мной"? Что они вкладывают в эти слова и что вложил он?

Нам нелегко отделить Илью Черепко-Самохвалова от его лирического героя. Они срослись намертво, как в старом добром героическом рок-н-ролле, и при попытке сорвать маску под ней обнаруживается живое мясо. Кто Илья в «настоящей» жизни – неужели всего лишь посредственный актер? Нервический социопат в намеренно уродливых очках? Где-то мы это уже видели – может быть, в фильмах Вуди Алена? Ах нет, на сцене «Реактора».

Белорусские журналисты, менее прочих склонные к ярлыкам, вспоминают группу «АукцЫон», разыгравшую на советской сцене примерно ту же историю. Помимо навязшей в зубах «Братской» «Луны», у тех было и «остановите самолет, я слезу», и «дети в сугробе шумно играют в Афганистан», и еще много безумно-радостных гимнов печальным последствиям одиночества. «Таким лечиться надо!» - скажет иной недоброжелатель, даже не подозревая, насколько он прав. Каждое выступление Ильи – сеанс групповой психотерапии. Пусть не Метерлинк, не Спайдермен и даже не Чапаев, - и все-таки жив, свободен и неуязвим. Научившись проговаривать себя в неловкие, но верные слова, в пресловутую защитную «ракушку» герой уже не вернется: вырос, не уместится. И к тому же не отпустит любовь и благодарность тех, с кем тоже такое приключалось.

Всю серьезность ранений, полученных героем в боях с реальностью, отчасти маскирует рваное и пестрое музыкальное полотно, отдельные фрагменты которого никак не сольются в окончательный хаос. Музыканты «Петли», обреченные на перетягивание этого трещащего по всем швам лоскутного одеяла, пришли с диаметрально противоположных концов музыки, из разных ее поколений. В своей команде «Силикон» гитарист Саша играет серф-рок. Денис Тарасенко, тоже принявший участие в «Петле», играет поп-панк в ансамбле-балагане «Разбітае Сэрца Пацана». Иван Селищев носит очки в стиле “брит-поп”, барабанщик, по слухам, играет регги, басист Тимофей Савицкий не скрывает в себе панка. Если вы слушаете музыку ради музыки – оставьте этот альбом в покое, он не скажет вам главного. Ходите на концерты, и только там вы сможете понять, что все-таки держит этих людей вместе.